Ресурсная внешность – понятие относительно новое. Оно не о богоданной красоте, а скорее об отраженном внутреннем потенциале. Лицо – это обложка романа о самом себе. А ведь тот роман интересен, где герой обретает счастье. Сегодняшний гость журнала n‑Style не только читает лица как открытую книгу, но и счастливо «переписывает» сюжеты судеб своих пациентов – на операционном столе. Знакомьтесь: специалист по пластической, реконструктивной и эстетической хирургии, кандидат медицинских наук Любовь Гауэр.
N. S. Любовь, в Древнем Египте медицина приравнивалась к магии, во времена античности ее считали искусством, а в наши дни она неразрывно связана с героикой. Чем является врачебное дело для вас?
– Профессия врача – это и про магию, и про творчество, и про ремесло, и про подвиги, о которых пациенты зачастую даже не догадываются. Врач берет на себя ответственность за жизни других. Он работает не только руками – он отдает свою энергию, перезапускает движок чужой истории. Я очень радуюсь, когда у многих моих пациентов кардинальным образом меняется жизнь: кто-то выходит замуж, кто-то рожает, кто-то открывает для себя новые возможности. И дело тут не только во внешних переменах человека. Перемены идут изнутри… или из космоса – как кому больше нравится. Профессия врача не сравнима ни с одной другой. Она даже не совсем о физиологии, она строится на тонких нематериальных связях. Мне кажется, это главное в моем деле.
N. S. Кто стал вашим проводником в медицину?
– Отец. Моя мама – экономист. А папа – один из самых уважаемых медиков в нашей стране, для меня с детства он был и остается эталоном благородства и профессионализма. Он не из семьи медиков,но с выбором определился очень рано. Благодаря таланту смог осуществить свою юношескую мечту. Находясь рядом с таким цельным человеком, невозможно было думать о каком-то ином поприще. И мы с отцом стали коллегами.
N. S. Расскажите о нем чуть подробнее.
– Он генерал-майор медицинской службы, член-корреспондент РАМН и РАН, десять лет был главным хирургом Министерства обороны России. Удостоен множества высоких наград, прошел все горячие точки, на его счету – тысячи спасенных российских военнослужащих. Он – автор ряда медицинских книг… И при этом очень скромный. Поэтому я остановлюсь на сказанном. Одним словом, папа – мой личный кумир буквально во всех сферах жизни, он очень надежный человек. Я с малых лет, сколько себя помню, была рядом с отцом в медицинских учреждениях, видела, с каким благоговением относятся к нему коллеги и пациенты, – раненые на него просто молились. Папа работал в военном госпитале имени академика Бурденко, это одна из крупнейших больниц в России, имеющая собственный научный центр и учебное учреждение. Когда я окончила девять классов, папа предложил мне проверить себя: точно ли я готова стать врачом, с таким выбором осечки быть не должно. Ведь не зря клятву исполнять свой долг дают лишь военные, священнослужители и медики.
N. S. А в чем состояла проверка?
– При госпитале имени Бурденко было медицинское училище, сейчас это колледж. Я туда поступила. И сразу стало ясно: медицина – мое призвание. Во время учебы теория неразрывно связана с практикой, все учащиеся дежурили в разных отделениях госпиталя. То есть можно было сравнивать и выбирать направления. Выбрала хирургию. Папа нашел аргументы, которые развернули меня в сторону пластической хирургии. Как показала жизнь, совет отца был верным. После училища я окончила Московскую медицинскую академию имени Сеченова, прошла переподготовку в Государственном институте усовершенствования врачей Министерства обороны по специальности «челюстно-лицевая хирургия». Защитила кандидатскую диссертацию. И в 2012 году вновь прошла переподготовку – уже как пластический хирург.
Профессия врача – это и про магию, и про творчество, и про ремесло, и про подвиги, о которых пациенты зачастую даже не догадываются
N. S. В России профессия пластического хирурга была официально признана лишь в 2009 году. Значит, вы из первого эшелона отечественных специалистов?
– Если возвращаться к истории, то реконструктивная хирургия в нашей стране возникла как следствие Первой мировой войны. Военные хирурги восстанавливали искалеченные взрывами лица. Но прошел почти век, прежде чем профессия пластического хирурга встала в один ряд с другими медицинскими специальностями. И мне посчастливилось учиться на кафедре у профессора Николая Миланова, этот человек стал современным отцом-основателем российского направления пластической хирургии, он создал Российское общество пластических, реконструктивных и эстетических хирургов, его вклад в реконструктивную и эстетическую хирургию бесценен. Благодаря усилиям Николая Олеговича российская эстетическая микрохирургия быстрыми темпами смогла догнать и даже обогнать признанные мировые центры пластической хирургии. К сожалению, он рано ушел из жизни. Но два года, проведенные рядом с этим выдающимся хирургом, дали мне много. Затем я проходила специализацию по стоматологии, по ведению ран, набиралась опыта в хирургии военного госпиталя имени Вишневского – пригодилось, когда начала оперировать самостоятельно. Ведь пластический хирург обязан быть универсалом. И всюду имела возможность наблюдать, как работают самые известные российские медицинские специалисты. К счастью, у меня фотографическая память: достаточно раз увидеть, что-бы воспроизвести процесс в точности. Это важное качество для хирурга.
N. S. У вас не возникало желания учиться за рубежом?
– Возможность уехать учиться в Америку была. Но я встала перед дилеммой: или замужество, или отъезд. Предпочла семью. Если можно так выразиться, у меня мощная корневая система, вросшая в Россию. Да и зачем уезжать, если все самое интересное сейчас происходит именно тут? Москва становится авангардом мировой медицины. А чтобы быть в курсе новейших тенденций, за рубеж выезжать нет необходимости – у нас проходит множество российских и международных научных конференций. Я, например, не пропускаю петербургские форумы одного из лучших пластических хирургов современности – Виталия Жолтикова. Все его съезды чрезвычайно информативны, в числе спикеров – самые востребованные иностранные коллеги. Так что общее видение того, что происходит в отрасли,складывается.
N. S. Если сравнивать российскую и западную пластическую хирургию – в чью пользу будет сравнение, на ваш взгляд?
– Могу сказать с полной ответственностью: российские пластические хирурги оперируют намного качественнее и изящнее, чем иностранные специалисты. На конференциях мы имеем возможность увидеть фотографии образцов работ зарубежных хирургов. И это далеко не всегда те результаты, которыми были бы довольны российские женщины,увидев свое отражение в зеркале.
N. S. А чем объясняется такой рывок? Ведь западные фабрики красоты работают давно, а борьба с признаками старения в Европе, а особенно в Америке, превратилась в идею фикс.
– Представления о канонах красоты в России и на Западе сложились разные. Если быть краткой: гламур и красота – не одно и то же. Законодательницами моды на Западе всегда были голливудские дивы. В погоне за «экранной» внешностью пациенты европейских и американских коллег часто жертвуют своей индивидуальностью и в итоге выглядят искусственно. В тех же Швейцарии и Германии практикуются весьма упрощенные подходы, хирурги ориентируются на механику, а не на эстетику. А российские врачи способны довести образ до совершенства. Разгадка проста: наши хирурги обладают чувством вкуса и стремятся к симметрии. Так что на данный момент российские пластические спе циалисты в разы превосходят зарубежных. И в России сфера пластической хирургии – одна из самых развитых в мире.
N. S. Но ведь наши тела асимметричны от природы?
– Тем не менее именно симметрия остается универсальным признаком красоты. Здесь, как и в архитектуре, работает принцип золотого сечения, то есть гармонии. Например, субмаммарные складки под основанием груди не могут располагаться на разном уровне, грудная железа должна выглядеть симметрично. То же правило распространяется на лицо. Российские пластические хирурги стремятся выровнять композицию тела пациента. В конце концов, Венеру Милосскую как стандарт никто не отменял. А иностранные хирурги чаще привязываются лишь к анатомии тела. Есть и хирурги, склонные к экспериментам, готовые из нулевого размера груди сделать пятый, – я не утрирую.
Представления о канонах красоты в России и на Западе сложились разные. Если быть краткой: гламур и красота – не одно и то же
N. S. Любовь, ваш врачебный почерк пластического хирурга – это?..
– Естественность. Мне нравится такой итог, чтобы женщина видела в зеркале себя, но моложе. Чтобы ее встречали знакомые и говорили: в тебе что-то изменилось, но вот что именно – сказать трудно. Мне нравится возвращать людям внешность, соответствующую их психологическому возрасту. Часто сорокалетние испытывают дисгармонию: в душе им еще тридцать, а выглядят на пятьдесят. Конечно, и ко мне порой приходят с просьбой сделать лицо как у какой-нибудь звезды экрана. Отказываю. Потому что знаю: проблема в таких случаях не с лицом, а с самооценкой. Бывает, что даже самые прекрасные женщины теряют уверенность в себе. Доверительный разговор подчас помогает избежать серьезной ошибки. В вопросах внешних изменений крайне важна адекватность. Обычно люди не хотят меняться кардинально. Но есть, конечно, исключения, связанные с какими-то детскими травмами, с неудовлетворенностью собой. В таких случаях рекомендую обратиться к психологу.
N. S. И все же как сориентироваться в выборе пластического хирурга, если в одной только Москве их около тысячи? Что главное на стадии поиска «своего» врача?
– А вот как мы себе супругов выбираем – с не меньшей серьезностью должны и специалиста по пластике выбирать. Ориентир тот же: взаимные флюиды, доверие, коннект. Потому что тандем с врачом – это всерьез и надолго, учитывая реабилитационный период. И, разумеется, перед консультацией нужно оценить примеры работ этого врача, понять его опыт и «натренированность». Важно, чтобы у пациента и врача совпадало представление о красоте. Для кого-то «красиво» – это иметь губы как у Джулии Робертс, нос как у Анджелины Джоли – и далее по списку. Ну и стоит хотя бы поверхностно разобраться в тех никах, понимать разницу между операционными и безоперационными методами.
N. S. Современная индустрия красоты предлагает множество омолаживающих процедур. Какие из них наиболее популярные?
– Мое основное направление – блефаропластика, это моментальное омоложение. Говорят, глаза – зеркало души, и открытый, живой, яркий взгляд делает красивым любого человека. Еще одно популярное направление – послеродовая коррекция, женщинам, выполнившим свой долг в части продолжения рода, хочется вернуть красоту тела.
N. S. А как вы относитесь к контурной пластике? Наши читатели, конечно, оценили недавнее преображение Виктории Бони и Деми Мур.
– Когда Деми Мур спустя несколько месяцев после операции появилась на публике, в Сети стали высказываться о том, что она сделала неудачную подтяжку лица. Понадобился год, чтобы скулы актрисы обрели должный вид – и теперь всем ясно: она выглядит потрясающе. Такие радикальные меры, как гиперкоррекция, то есть максимальное натяжение кожи, связаны с долгим реабилитационным периодом. Поэтому пациент должен осознавать, что несколько месяцев придется жить в строгих ограничениях. Плюс новое лицо в зеркале требует адаптации. Поэтому я за натуральность.
N. S. Мир находится на пороге введения технологии 5G. Как вы думаете, заменит ли робот пластического хирурга?
– Не представляю, чтобы робот делал ювелирные операции по коррекции разреза глаз или формы век. Однако, говорят, такова перспектива ближайшего будущего. Недавно моему папе оперировали ногу с помощью робота. Оказывается, человеческими руками невозможно сделать угол колена ровным на оси, традиционное отклонение – 10%. А робот делает прямую ось. То есть нога будет идеально прямая. В российских государственных больницах опция с роботами уже внедрена. Вероятно, пластическая хирургия будет прибегать к ассистирующей помощи роботов. Но полностью заменить пластического хирурга искусственным интеллектом не получится. Ведь человеку свойственно ощущение красоты – а разложить на формулы все подсказки мозга невозможно. Робот же действует в соответствии с заложенной программой – и в итоге мы можем столкнуться с проблемой стандартизации лиц.
N. S. Наверное, конвейер по штамповке одинаковых «красавиц» – страшный сон пластического хирурга. Однако шутки шутками, а вопрос, как отсрочить старость, сегодня волнует многих. Какие превентивные меры существуют?
– Не буду говорить о питании, экологии, спорте – это понимают все. Сейчас мне бы хотелось заострить внимание читателей на таком факторе, как стресс. Приведу пример. Наше тело держится на связках. Лицо, разумеется, тоже. У человека в стрессе эти связки очень тугие. И когда на операционном столе я вижу плотную фиброзированную соединительную ткань, сразу становится ясно: у пациента депрессия, глубокий стресс. Тело не обмануть: внешне ты мо жешь сохранять хладнокровие, а внутри натянут как струна. Стресс отражается буквально на всем организме и имеет тяжелые последствия. Надо учиться жить в радости, это касается и женщин, и мужчин. Люди на позитиве всегда выглядят моложе.
N. S. Вы – человек-визуал, это свойство художников. Позвольте угадать: вы рисуете?
– Да, я беру уроки у одного замечательного художника, рисую в разных техниках. Мои любимые сюжеты – морское умиротворение, итальянские набережные, лодочки. Но для меня это лишь арт-терапия, о выставках я не помышляю. Правда, знатоки говорят, что в моих полотнах есть энергия. Так это или нет, но с одной картиной связан очень странный случай.
N. S. Расскажите, пожалуйста.
– У меня уже было двое детей. И вдруг нахлынуло какое-то легкое настроение, я взялась за кисть и написала дерево с ярко-желтыми лимонами. Ктото из знакомых сказал, что лимоны – к беременности. И вдруг Вселенная отозвалась: у меня появился третий ребенок. Делюсь этой историей со своей близкой подругой: и чудо – вскоре она мне сообщает, что тоже забеременела. Но Бог любит троицу. Как-то я разговорилась с одной пациенткой, та пожаловалась на бездетность, я поделилась эпизодом с нарисованными лимонами. Проходит некоторое время, и вдруг эта пациентка мне сообщает: тоже нарисовала лимонное дерево – и теперь готовится стать мамой.
N. S. Действительно, похоже на волшебство! У вас есть версия произошедшего? И должен ли пластический хирург быть рисовальщиком?
– Умение хорошо рисовать – это, конечно, плюс для пластического хирурга, значит, у врача развито чувство эстетики. Но моя профессия – это еще и физика с геометрией. Чтобы установить, к примеру, имплант в грудь, нужны точные расчеты. Не буду углубляться в технологию, но не зря кем-то сказано: красота – это математика пропорций. Без расчетов красивый результат невозможен. Однако я верю в обмен энергиями. Когда держишь человека в своих мыслях, обдумываешь, как ему помочь, ты будто берешь его под собственную защиту, практически под крыло. По моим ощущениям, взаимосвязь врача и пациента именно такая. И она сама по себе целительна, ведь врач направляет на другого человека поток своей сердечной энергии. А по поводу картины с лимонами… Видимо, мой рассказ произвел нужное впечатление на других. Вспомним Библию: вначале было слово. А слово – самый сильный лекарь, притягивает нужное.
Робот действует в соответствии с заложенной программой – и в итоге мы можем столкнуться с проблемой стандартизации лиц
N. S. Очень хотелось бы, чтобы ваш профессионализм и ваше бережливое отношение к людям передались ученикам. Как вы относитесь к наставничеству?
– В свое время я искала своего наставника. Несмотря на то что мне довелось работать с хирургами мировой величины, учителя, который видел бы во мне преемника, среди них не нашлось. Это вообще огромная удача, когда состоявшийся мастер выбирает молодое дарование, в котором видит продолжателя своего дела. Много условий должно совпасть, чтобы такой тандем сложился. А я сразу решила, что все свои наработки передам талантливым ученикам. Сейчас их у меня двое. И они пройдут по проторенному мною пути. Мне кажется, это очень правильная история. Многие пластические хирурги не раскрывают свои секреты. Я же, напротив, хочу их раскрыть – и дать старт новому поколению врачей, которые будут вспоминать меня добрым словом.
Когда держишь человека в своих мыслях, обдумываешь, как ему помочь, ты будто берешь его под собственную защиту, практически под крыло
N. S. Расскажите, пожалуйста, и о вашей стоматологической клинике GML: как возник этот бизнес?
– Клиника GML работает как отлично настроенный часовой механизм. Для меня это не просто бизнес. Я долго вынашивала планы по осуществлению этой мечты – и Вселенная свела меня с потрясающим человеком, который мечтал о том же. Я говорю о профессоре кафедры ортопедической стоматологии Сеченовского университета Елене Матвеевой, она входит в десятку лучших российских ортодонтов и гнатологов. Клиника GML – наше общее детище,в аббревиатуре заложены наши с Еленой инициалы. Клинике полтора года. У нас большой штат сотрудников, привлеченных лично Еленой, а это лучшие специалисты, проверенные временем. Кабинеты оснащены по последнему слову техники, терапевты проводят осмотры с микроскопом. Предваряя ваш вопрос, почему именно стоматология, скажу: работа пластического хирурга зачастую идет бок о бок со стоматологами. Бывает, что невозможно сделать красивый профиль пациенту, например из-за его проблемы с прикусом. И ради поставленной задачи приходится для начала направлять пациента к узким специалистам: ортодонтам, гнатологам. Но теперь, когда есть клиника GML, я абсолютно уверена в наилучшем результате стоматологического лечения. Ведь с пациентами работают талантливые врачи – под личным контролем профессора Елены Матвеевой.
N. S. Любовь, вы – многодетная мама. Кто ваш супруг? Чем увлекаются ваши дети? И продолжит ли третье поколение вашу династию медиков?
– Восемнадцать лет назад я работала в ординатуре травматологии. Там действует правило: поступление пациента с криминальным ранением сопровождает сотрудник правоохранительных органов. Так мы познакомились с моим будущим мужем: я – начинающий врач, он – милиционер. Сейчас муж – адвокат, работает в известной юридической компании. У нас трое детей. Старшей дочери 14 лет, вероятно, пойдет по стопам мужа, станет юристом. Средней десять, и она уже довольно опытная актриса, играет в театре «Мост», снимается в ток-шоу на телеканале «Россия‑24». А вот младшая, ей восемь лет, очевидно, примет эстафету у меня и дедушки. Уже учится делать швы, как заправский пластический хирург, – я купила ей специальный детский набор. Обучу ее всему.
N. S. И напоследок: ваш профессиональный совет читателям.
– Очень важно в любых обстоятельствах быть в гармонии с собой. Да, молодость преходяща. И если вы не можете принять какие-то возрастные изменения в своей внешности – пластика вам в помощь. Но не спешите – прислушайтесь к себе: нужна ли вам пластическая коррекция? Решили делать ее ради другого человека? В таком случае остановитесь. Меняться нужно только ради себя – вот залог вашего ментального и физического здоровья. А коль уж решились на изменения, оставьте сомнения и страхи. Страх отдаляет от результата. Помните, как ваше тело реагирует на стресс, и относитесь ко всему с легкостью. Улыбайтесь миру – и мир обязательно расцветет ответными улыбками. Будьте счастливы – и вы обязательно будете красивы!
Решили делать пластическую операцию другого человека? В таком случае остановитесь
